Челюскинская эпопея

Летом 1932 года ледовая трасса вновь была преодолена, причем впервые – без зимовки. Это совершила экспедиция О. Ю. Шмидта на ледокольном пароходе «А. Сибиряков» под командой капитана Владимира Ивановича Воронина. Весь поход занял 66 суток, и было решено повторить его на следующий год, чтобы переубедить тех, кто не верил в реальность освоения трассы. А таких было предостаточно, особенно среди сторонников строительства железных дорог вдоль «фасада» России. Однако рейс выбранного для этой цели обычного парохода «Челюскин» закончился драматически.

Авторитетная   комиссия, в которую входил ведущий кораблестроитель России академик Алексей Николаевич Крылов, посчитала судно непригодным для ледового плавания. Тем не менее летом 1988 года «Челюскин» вышел в арктический поход, имея на борту свыше ста человек, среди которых были и пожилые, и больные люди, и даже двое маленьких детей. Пароход все же добрался (не без помощи ледокола) до самого Берингова пролива, но здесь его сковали льды и унесли далеко на север, в центр Чукотского моря. После тяжелой вынужденной зимовки судно было раздавлено льдами. Это случилось 13 февраля 1984 года.

Произошло неизбежное: постоянные подвижки льдов, сосредоточившихся вокруг судна, привели к тому, что левый борт «Челюскина» разорвало. Со «стонами» и «хрипами» отлетали тысячи заклепок, сквозь трещину в боку длиной чуть ли не 20 м все нутро судна словно выворачивалось наружу! Вот как описал впоследствии эту картину челюскинский радист Эрнст Кренкель: «В серых сумерках  происходило страшное – погибал наш корабль, наш дом. Скрежет, грохот, летящие обломки, клубы пара и дыма... Из майны, куда ушел корабль, вынырнула мерзкая зеленая льдина. Плоская, изъеденная морскими течениями, она, вероятно, дрейфовала вместе с «Челюскиным». Льдина пришла как последнее известие из морской пучины, словно сказав нам: это все. Сжатие продолжалось, и место, где стоял корабль, закрылось надвинувшимся льдом. В ледяном вале торчали бочки, обломки досок, бревен, раздавленные шлюпки...»

При катастрофе погиб один-единственный человек, завхоз Борис Могилевич, не успевший спрыгнуть на лед. Все остальные оказались в относительной безопасности в ледовом «лагере Шмидта». В зарубежном мире мало кто сомневался в трагическом исходе – неминуемой гибели 104 челюскинцев. Но их мужество и выдержка, большой организаторский талант О. Ю. Шмидта и его помощников помогли людям обрести спокойствие и надежду. На льдине не было ни единого проявления паники, круглосуточно продолжались научные наблюдения по самой широкой программе. Даже в тех суровых условиях люди, жившие в холодных палатках, на скудном пайке, не теряли присутствия духа. Работали кружки по изучению иностранных языков, читались лекции по философии, литературе и искусству, выпускалась стенная газета под символическим названием «Не сдадимся!».

Шел 1934 год. Страна располагала лишь несколькими ледоколами, самый мощный из которых, «Красин», находился за тысячи миль от места трагедии. Целые десятилетия оставались до появления в этих краях вертолета, спасшего впоследствии столько жизней. Даже радиосвязь была ненадежной, прерывистой – слишком мало полярных станций имелось на побережье, слишком несовершенной была радиоаппаратура. А 104 человека на ломкой льдине находились в то время во власти сразу нескольких злых стихий: льдов, морозов, метелей и полярной тьмы.

Спасение пришло к ним с неба. Молодые военные и гражданские пилоты ринулись на помощь к погибающим. Их машины представляли собой, как правило, сочетание фанеры и брезента, двигатели имели мощность чуть выше, чем у мотоциклетного мотора, кабины не отапливались, на борт можно было взять одного-двух, от силы – трех пассажиров. Отсутствовали радионавигационные приборы (в составе экипажа даже не предусматривалось должностей штурмана и радиста!), летать на таких «этажерках» зимой и в условиях полярной ночи считалось безумием. И тем не менее именно на таких машинах были эвакуированы из дрейфующего лагеря челюскинцы, все до единого.

5 марта летчик Ляпидевский вывез на единственном большом двухмоторном самолете десять женщин и двоих детей, причем сделал это после 28 безуспешных попыток найти во льдах Чукотского моря «лагерь Шмидта». В апреле начались регулярные полеты других машин. Некоторые пилоты ухитрялись брать не только по три человека в кабину, но еще и «подвешивать» добровольцев прямо под плоскостями, в длинных деревянных ящиках, в которых обычно хранился нехитрый надежный инвентарь. 13 апреля, ровно через два месяца после гибели парохода, последний челюскинец, Александр Ервандович Погосов, был доставлен на берег. Челюскинская эпопея завершилась, и по ее следам руководство страны приняло важные решения. Было начато строительство новых ледоколов, новых полярных зимовок, в север небе стали появляться самолеты, оснащен усовершенствованными радионавигационными приборами. В 1935 году началась регулярная эксплуатация трассы, и уже к концу 30-х годов ежегодно перевозили сотни тысяч тонн народно хозяйственных грузов.