Первая дрейфующая

Через несколько лет после красинской эпопеи Р. Л. Самойлович пишет небольшую книгу «Путь к полюсу» – об истории вековечной тяги человека к этой точке-магниту. Как истинный ученый, он  настаивает: «Советские полярные исследователи не стремятся устанавливать какие-либо рекорды. Мы должны, мы можем благодаря высокому уровню современной техники работать без жертв. На пути к полюсу не должно быть более могил!» И добавляет: «Крайне важно было бы оставаться на полюсе в течение многих месяцев, чтобы произвести разносторонние научно-исследовательские работы».

Именно так и задумывалась деятельность первой дрейфующей станции «Северный полюс». Экспедицию снаряжала, без преувеличения сказать, вся огромная страна. Для четырех полярников, которым предстояла многомесячная встреча с неизвестностью, специально конструировался утепленный домик-палатка, создавалась уникальная радиоаппаратура «Дрейф», шилась одежда. В нее входили и свитера, и оленьи рубашки, и шубы с подкладкой из лисьего меха, и унты из собачьих шкур, и ботинки из тюленьей кожи. Сотрудники Института питания разработали 40 видов пищевых концентратов, продукты в брикетах выдерживали 50-градусные морозы и многомесячное хранение.

Между сторонниками дирижабля и приверженцами самолета разгорелся жаркий спор о способе доставки небывалого научного десанта на полюсные льды. Победили конструкторы крылатых машин, выбор пал на созданный Андреем Николаевичем Туполевым четырехмоторный самолет АНТ-6. Он считался одним из сильнейших в мире бомбардировщиков, в военно-воздушном флоте его знали как ТБ-3.

Группу будущих зимовщиков возглавил Иван Дмитриевич Папанин. В нее входили гидробиолог и океанограф Петр Петрович Ширшов, геофизик и метеоролог Евгений Константинович Федоров, радист Эрнст Теодорович Кренкель. Они прошли всестороннюю  подготовку  на  Большой  земле, научились дублировать обязанности друг друга. Ширшов получил даже квалификацию медика, познакомился с основами хирургии – должность врача на льдине не предусматривалась. Зимой 1937 года все четверо поселились в деревне Теплый Стан (ныне крупный микрорайон Москвы), в своей палатке, чтобы провести последнюю проверку оборудования и снаряжения. В марте того же года грандиозная по тем временам воздушная экспедиция в составе 40 с лишним человек на четырех аэропланах (плюс легкие самолеты-разведчики) вылетела на север. Экспедицией руководил академик Отто Юльевич Шмидт.

21 мая 1937 года компания Михаила Васильевича Водопьянова первой опустились на лед. Итак, свершилось? – Безусловно, вот только самолеты сели не в самой точке Северного полюса, а в 30 – 40 км за полюсом. Руководители экспедиции решили перестраховаться, помня, очевидно, споры и скандалы вокруг Пири, Кука, Бэр да, и для гарантии перелетели в американский сектор Арктики, чтобы никто потом не обвинил их в том, будто они не дотянули до заветной цели. В дальнейшем дрейфующая льдина папанинцев в своем движении тоже не прошла через полюс. Таким образом, глубина Ледовитого океана в )той точке измерена тогда не была.

В начале июня самолеты улетели, на льдине ютились четверо и славный пес Веселый. Их клали подвижки и разломы ледяных полей, лютые метели, затяжная полярная ночь и неизвестность. Заранее невозможно было предвидеть, с какой скоростью и в каком направлении понесет их льдину, когда и в какой точке завершится дрейф, сможет ли, успеет ли вовремя прийти туда ледокол, прилететь самолет. Какие на полюсе и «под» ним морские течения, какая погода стоит в июне, в сентябре, в январе – обо всем этом не ведала ни одна душа в мире. Даже самые дальновидные, бывавшие в разных арктических переделках исследователи могли только в первом приближении предположить, каким окажется маршрут папанинской льдины.

Позже выяснялось, что ученые ошибались, думая будто льды на полюсе медленно вращаются по часовой стрелке и через год самолеты снимут людей примерно в той же точке, откуда начался дрейф, – все оказалось куда сложнее.

Легендарными личностями стали четверо папанинцев, легендарной – и их знаменитая палатка, которая еще совсем недавно была одним из самых почетных экспонатов Музея Арктики и Антарктики в Ленинграде (ныне музея уже нет...).

В этом крошечном черном домике с устланным оленьими шкурами полом размещались двухъярусные койки-нары, и радиоаппаратура с аккумуляторами, и всевозможные инструменты, и ящик, гордо именуемый буфетом, и другие ящики – для бутылочек с пробами океанской воды. Были здесь и «письменные столы» – обычные листы фанеры, и зыбкий обеденный стол. После размещения всех вещей, аппаратуры, приборов, одежды, книг, посуды в распоряжении четверки оставалось меньше 3 квадратных метров площади. Здесь люди и топтались, больно ударяясь головами и плечами о торчащие отовсюду предметы, здесь работали и жили, не ощущая уже ни аромата керосина, ни запаха вечно сырых оленьих шкур, ни жестокого холода по ночам – ведь обогреваться приходилось лишь керосиновыми лампами да примусами.

Разные они были люди. По признанию Кренкеля, он и Папанин далеко не всегда могли сдержать свой буйный темперамент, и тогда в роли миротворцев выступали более молодые и уравновеешенные Ширшов и Федоров. Но каждый из с в любое мгновение готов был прийти на помощь другому, и их взаимовыручка была естественно надежным средством для достижения поистине великой цели, которая перед ними Антарктика – совершить многомесячный, непредсказуемо долгий и опасный дрейф в околополюсном пространстве, собрав при этом максимум научной информации. Многозначительная деталь: Кренкель без промедления передавал на Большую землю результаты наблюдений, потому что, как скупо написал он в автобиографической книге, «мы не имели гарантий, что обязательно вернемся...».

И поэтому никакие разногласия, даже раздоры, совершенно неизбежные в любом коллективе и в любых условиях, тем более предельно тяжелых, не влияли на их дружбу и работу. Забота друг о друге – вот то главное, что составляло суть их повседневной жизни на льдине. С какой теплотой вспоминал позднее Эрнст Кренкель, как Иван Дмитриевич Папанин укрывал его, сморенного сном после многочасовой вахты, меховой шубой. А для этого, между прочим, нужно было самому проснуться, выбраться из теплого спального мешка, спустить ноги на выстуженный, покрытый инеем пол.

Они работали на морозе и ветре, в сложенных из снежных «кирпичей» домиках, в глубоком снегу, на ломающемся под ногами плавучем льду. Часами вручную крутили они барабан гидрологической лебедки, измеряя глубину океана, беря пробы воды и донного грунта. На станцию «СП-1» постоянно обрушивались затяжные циклоны. Это абсолютно не соответствовало сложившимся представлениям о том, что над полюсом находится постоянная обширная область высокого давления – антициклон. Ну и соответственно вместо неспешного вращения ледяных полей вокруг полюса льдину с каждым днем неудержимо уносило на юг. К зиме скорость увеличилась до 30 миль в сутки – льдину подхватило и повлекло вдоль восточных берегов Гренландии могучее течение.

274 дня продолжался дрейф станции «Северный полюс». К февралю 1938 года размеры льдины сократились настолько, что люди ощущали океанскую качку ледяной островок имел площадь всего 30x50 метров. Ледяное поле дробилось, на одном из осколков уплыла во тьму лебедка с тросом, у папанинцев начались бессонные ночи, в любое мгновение можно было ждать большой беды. Настало время спешить им на помощь. Кому? На чем? Вертолетов в нашей стране не существовало, никакой самолет сесть на то, что осталось от былой могучей льдины, не мог. Оставалась надежда на моряков.

Первым ринулся к бедствующим парусно-моторный кораблик «Мурманец». Он отважно вошел во льды, однако что могло сделать это маленькое зверобойное судно? Льды зажали его и унесли далеко в Атлантический океан. Отправились в исключительно опасное плавание три подводные лодки Северного флота. Сам факт такого небывалого похода, конечно, сильно помог папанинцам, они испытали радость, прилив моральных сил, но жизнь их по-прежнему висела на волоске. А тут случилась трагедия – разбился, врезавшись в гору у северного городка Кандалакши, дирижабль «СССР-В-6», пытавшийся пробиться к людям во льдах.

19 февраля к ним сумели приблизиться ледокольные пароходы «Таймыр» и «Мурман». Четверо зимовщиков, их имущество, материалы собранных ими наблюдений были сразу доставлены на борт «Ермака» – «дедушки» русского ледокольного флота, находившегося неподалеку. Корабль направился сначала на выручку к «Мурманцу», бедствовавшему в Атлантике, а затем в Ленинград. Внезапно капитан получил приказ следовать в Таллинн, столицу тогдашней буржуазной Эстонии. Все недоумевали – зачем? И лишь много десятилетий спустя открылась горькая истина: в Москве как раз в те мартовские дни завершался судебный процесс над «бухаринскорыковской бандой». Предстоящее событие – встреча на родной земле четырех новых героев Советского Союза – должно было приковать к себе взоры всего народа - в пройти с небывалым размахом в ликованием.

Станция «Северный полюс» вошла в историю под номером один. За последующие 50 с лишним лет число станций «СП» перевалило за 30, хотя второй дрейфующей экспедиции пришлось ждать долгие 13 лет. Что же касается того, кто и когда первым ступил ногой в математическую точку Неверного полюса, то произошло это в апреле 948 года. Советская высокоширотная экспедиция «Север», проводя цикл разнообразных измерении в Центральной Арктике, получила глубину океан в точке полюса, равную 4033 м.