Станция «Амундсен – Скотт», далеко не единственная в Антарктиде – еще в 20 – 30-е годы здесь работали научные экспедиции ведущих стран мира, но особый размах исследования ледового материка приобрели с началом Международного геофизического года (1957 – 1959 годы). Именно в 50-е годы сюда впервые пришли наши полярники-зимовщики, геологи и геофизики, гляциологи и биологи, специалисты по глубокому бурению ледников и по верхним слоям атмосферы. В начале 1956 года на берегу Антарктиды возник поселок Мирный, многолетняя столица всех советских работ на этом континенте.
Сама Антарктида как бы «родом» из Арктики: те же льды, те же метели, та же. полярная ночь, только здесь климат намного суровее, поскольку он сугубо континентальный в отличие о климата Арктики, хоть в какой-то степени смягченного океаном, пусть даже Ледовитым. И люди сюда тоже пришли непосредственно из Арктики – моряки, пилоты, ледовые разведчики, сотрудники экспедиций, зимовщики полярных станций. Они быстро освоились, приспособились к жестокости и коварству местной природы и почти сразу же после прибытия в Мирный, на побережье, стали пробиваться в глубь материка, в сердце великого антарктического оледенения, где толщина покровных льдов превышает 3 километра, а гигантские трещины способны поглотить целый санно-тракторный поезд.
Именно на таких поездах, на мощных тягачах с прицепами, «Харьковчанках», «Пингвинах» и прочих гусеничных трудягах, при поддержке авиаторов, совершавших все более рискованные дальние полеты, были в 50 – 60-е годы организованы советские внутриконтинентальные станции «Пионерская», «Комсомольская», «Восток», «Советская». Они располагались в 400, 800, в 1000 и более километров от берега на высоте 2,5 – 3,5 километров над уровнем моря, и жить здесь, а тем более работать в полную силу было тяжело даже самым испытанным полярникам. Сильнейшие ветры, невиданные холода (на станции «Восток» в августе 1959 года был зарегистрирован абсолютный минимум температуры для всей планеты – минус 88,3 градуса по Цельсию!), высотная разреженность воздуха, затрудняющая и резко сбивающая дыхание, не позволяющая (вкупе с морозом) работать «на улице» свыше 10 – 15 минут подряд, – вот что подстерегает здесь тех, кто решил связать свою судьбу с изучением южных полярных широт.
Что уж говорить тогда об аварийных ситуациях, которые возникают порой даже в самых благополучных, великолепно продуманных и оснащенных экспедициях! Вот, например, что произошло в апреле 1982 года на станции «Восток». Ночной пожар уничтожил здесь, на полюсе холода планеты, электростанцию. В огне погиб человек, полярники лишились и тепла, и света, и случилось это на пороге антарктической зимы.
20 человек вынуждены были ютиться в одной-единственной обогреваемой комнатке при свечах и отчаянно коптящих самодельных печурках-камельках. Надвинулась полярная ночь, температура воздуха надолго опустилась до -70 С, что в сочетании с разреженной атмосферой на высоте 3490 метра над уровнем моря делало почти невозможной посадку самолета (к тому же от Мирного до «Востока» 1410 километров, а это требовало многочасового беспосадочного полета).
Летчики, понимая состояние зимовщиков, мужественно предложили свои услуги, однако степень риска была столь велика, что все 20 единодушно отвергли вариант «воздушного моста», решив дотерпеть до весны, до прихода очередного санно-тракторного поезда. Они проявили в ходе той беспримерной зимовки чудеса жизнестойкости и сообразительности, ни на минуту не прерывали наблюдений и ухитрились даже провести чрезвычайно трудоемкое глубинное бурение ледяного щита Антарктиды. Работая и исследуя, они, по их собственному признанию, ежедневно спасали сами себя в прямом смысле этого емкого слова.
В 60-е годы Советский Союз построил в Антарктиде еще несколько крупных станций-обсерваторий: «Молодежную» (в заливе Алашеева, принявшую у Мирного звание советской антарктической столицы), «Новолазаревскую» (тоже на побережье, в 4000 километрах от Мирного), «Беллинсгаузен», «Ленинградскую», «Русскую». Можно сказать без преувеличения, что трассы санно-тракторных поездов прочертили весь континент, соединили берег с наиболее удаленными от моря участками материка – Южным географическим полюсом, Южным геомагнитным полюсом, Полюсом относительной недоступности. Столь же плодотворно поработала и авиация, наши пилоты побывали над всеми полюсами Антарктиды, в самих точках этих полюсов, в горно-ледниковых районах континента, где в летний сезон регулярно высаживались группы исследователей, специалистов по всем без исключения наукам о Земле, ее климате, водах и льдах.
С благодарностью вспоминаем самых первых, тех, кто сошел на ледяной берег с борта легендарных дизель-электроходов «Обь» и «Лена», кто заложил здесь первые дома, обжил и освоил эту негостеприимную, таившую опасности землю.
Тракторист Иван Хмар, пошедшего ко дну в кабине своего трактора во время выгрузки на припайный лед; моряков-гидрографов, нашедших смерть при обвале края ледника, к которому пришвартовалось их судно; группы зимовщиков, сгоревших заживо в занесенном снегом доме из-за случайного взрыва баллона с газом. И самое доброе слово произносим о начальнике Первой Советской Антарктической экспедиции Михаиле Михайловиче Сомове, с именем которого связано деяний в Арктике и Антарктике.
Сомов – начальника дрейфующей станции «Северный полюс-2», Сомов – доктор географических наук, глубокого знатока арктических льдов и подводных течений, доблестного защитника Диксона в августе 1942 года, участника всех послевоенных высокоширотных экспедиций в Ледовитом океане. В 1955 году он возглавил наши антарктические исследования, заложил Мирный, воспитал первое поколение «южных» зимовщиков. Храбрый, добрый, скромный, интеллигентный человек, он по прибытии на судне в Антарктиду издал свой знаменательно звучащий приказ №1: «Пингвинов не убивать», объявляя тем самым, что наши ученые пришли сюда с исключительно гуманными, «экологически чистыми» целями.
Сомов с блеском провел первую в истории советскую зимовку на материке, о природе которого в ту эпоху знали гораздо меньше, чем об обратной стороне Луны. И понятно, что Михаила Михайловича включили, к нему тянулись. Именно при нем начались тесное сотрудничество наших и зарубежных исследователей, обмен научной информацией, обмен специалистами. Венцом деятельности Сомова явилось участие в разработке Договора об Антарктике.
12 государств подписали в 1959 году договор, запрещающий проведение в Антарктиде любых мероприятий военного характера и дающий право каждой стране-участнице на неограниченный контроль за соблюдением условий этого уникального для той поры документа – ведь в мире вовсю шла «холодная война», уже не раз грозившая перейти в "горячую"... Договор предполагал также расширение списка государств, присоединившихся к этой гуманной конвенции, и на сегодня число стран, подписавших его, уже превысило за 30. В Антарктиде действуют многие десятки исследовательских станций, принадлежащих подчас совсем не «полярным» державам, таким, например, как Индия или Бразилия. Достаточно назвать китайскую зимовку под экзотическим наименованием «Великая китайская стена» (она располагается по соседству с российской научной станцией «Беллинсгаузен»).
Однако еще до вступления в силу этого Договора сами обитатели Антарктиды, не дожидаясь ни международных соглашений, ни чьих-то указаний и распоряжений, в нужную минуту по велению сердца и совести не раз устремлялись к коллегам, терпящим бедствие, независимо от того, под каким флагом те работали во льдах. Быть может, наиболее ярким эпизодом такого рода стало спасение нашими летчиками погибающей бельгийской экспедиции в декабре 1958 года.